Семиречье [трилогия : СИ] - Юлия Григорьева

— Ваше дело, — ответил чародей. — А что еще про бога этого говорят?

— Говорят, что силы в нем немерено, что одним взглядом человека убить может. Сказали, что явится он скоро. А как явится, так начнутся дела великие. Говорят, всю волшбу повыведет, тварей-нелюдей поубирает. И воцариться во всем Верхнем Мире. А там и Нижний к рукам приберет.

— С демонами связаться хочет? — недоверчиво покачал головой чародей. — Ну-ну…

— Вот-вот, — закивал головой второй мужик. — Уж не знаем, что все это значит, и откуда он взялся, но решили мы текать по тихому, пока младенцев к царевой службе призывать не начали.

— Ну, спасибо, добрые люди, — поклонился чародей мужикам. — И дорога вам удачная. С вашей стороны никто мост не охраняет.

— Да ну-у? — удивились мужики. — Странно что-то. Но коль никого нет, так нужно поспешать. А то неизвестно, чего еще удумают.

Путники расстались с мужиками, поблагодарив их за рассказанное, и направились дальше, тихо обсуждая услышанное. По всему выходило, что всех приезжих велено было хватать после стычки с неизвестными тварями, похожими на студень. А значит опасался кто-то приезда Дарея.

— Только вот почему меня опасаются? — недоумевал чародей. — Я ведь один, по их мнению. И если их новый бог так могуч, то что я один смогу сделать?

— Думаю, уже знают, что не один, — ответил Радмир и бросил взгляд на Белаву. — Может их действительно вели, ведь замирали так, будто указа ждали. Да и Белава Шуклю вылечила.

— Но не смотреть же мне было на муки пса! — возмутилась девушка.

— Между тобой и Шуклей я выбираю тебя, — зло бросил воин.

Она промолчала и отвернулась. Чародей был явно согласен с товарищем, но сделанного не воротишь. И надежда, что выплеск жизненной силы остался незамеченным, еще оставалась. И была достаточно основательной, ведь ученица все еще была рядом. Хотя поведение Радмира казалось странным. По ночам не спит, днем глаз с Белавы не сводит, чуть что за меч хватается, на любой шорох дергается. Тревожится, понятно, но таким своего товарища чародей еще не видел. А несносной девке, казалось, все было нипочем. Она сияла улыбкой при каждом удобном случае. Ничего всерьез не принимает. Для нее это все приключение. Вот и сейчас, им столько всего сказали, а она едет и чему-то радуется.

На ночевку решили остановиться в лесу, раз в города и села оказалось опасно заезжать. Белава с чародеем готовили еду, а Радмир задремал, прислонившись к дереву.

— Пусть поспит, — сказал чародей. — Он прошлую ночь совсем не спал.

— Да? — девушка удивленно посмотрела на учителя. — А я думаю, что такой сонный едет. Но ведь голодный.

— Проснется, найдет, чем перекусить. Устал он.

Девушка согласилась с чародеем. Она с нежностью посмотрела на спящего мужчину. Тот тяжело вздохнул во сне и склонил голову. Прядка каштановых волос упала ему на лицо, и Белава не удержала, подошла и убрала прядь с лица воина. Тот улыбнулся, не открывая глаз, и прошептал: «Лебедушка». Она улыбнулась и вернулась к учителю.

— И все-таки, почему они опасаются меня? — заговорил чародей, обращаясь больше к самому себе.

— Может потому, что вы можете вызвать царских чародеев? — предположила Белава.

— Возможно, но… Я был в чародейской дружине, — вдруг сказал Дарей, и девушка округлила глаза. — Давно. Я от них ушел двадцать лет назад.

— Вы никогда не рассказывали, мастер. А почему ушли?

— Однажды понял, что мне это не надо. Слишком много теряешь, когда приходишь туда. Только… только было уже поздно, что-то исправлять.

— Что исправлять? — она с любопытством посмотрела на учителя.

— Сейчас это уже неважно, — ответил Дарей. — Да и нравится мне больше быть свободным. Дружина накладывает много обязанностей. Ты привязан к Белому Граду. Чаще это скучно. Тебе бы не понравилось, — улыбнулся он.

— Почему? — возмутилась девушка и призналась первый в жизни. — Я бы хотела быть в дружине царских чародеев.

— Поверь мне, девочка моя, — учитель погладил ее по волосам. — Чародейская дружина не для тебя. Характер у тебя другой. Тебе свобода нужна, а там нет свободы.

— В замужестве тоже нет свободы, — пробурчала она.

— Так ты еще не в покровах перед волхвом, у тебя есть год, чтобы все изменить. — не глядя на нее ответил Дарей. — И потом… — он бросил взгляд на спящего товарища. — По моему, ты для себя уже все выяснила.

— Я слово дала! — почти выкрикнула Белава и вытерла злую слезу.

— А я двадцать раз слово давал выпороть тебя и не выпорол. — спокойно ответил чародей. — Ты моему слову после этого меньше веришь?

— Это другое, — она отошла от учителя и села на траву.

— У тебя есть год, — коротко бросил он и подал ей миску.

Глава 23

Путники переночевали в том же лесу, сторожа по очереди. Защитны м кругом решили не пользоваться, чтобы не привлекать внимания волшбой. Первый сторожил чародей, потому что Радмира так и не стали будить. Белава уютно устроилась, положив голову на колени спящего мужчины. Он проснулся сам после полуночи. Распахнул глаза и ахнул, обнаружив вокруг черноту ночи. Потом опустил взгляд и увидел девушку, обнявшую его ноги.

— Маленький котенок, — прошептал он, нежно гладя Белаву по голове.

Недалеко горел небольшой костерок, возле которого сидел чародей. Он поднял голову и посмотрел на воина.

— Есть будешь? — спросил Дарей.

— Неплохо бы, — ответил Радмир и снова посмотрел на девушку. — Боюсь потревожить только, уж больно сладко спит..

— Не проснется. Она крепко спит, — ответил чародей, и воин аккуратно переложил Белаву с колен на землю, подложив ей под голову свернутую рогожку.

Девушка легко вздохнула, но не проснулась. Радмир подсел к костерку так, чтобы видеть ее. Чародей подвесил над огнем котелок с остатками вечерней трапезы, подогревая. Потом достал черствеющий каравай, купленный еще в Семиречье и отломал большой шмат. Воин принялся за еду, все поглядывая на спящую Белаву.

— Ты так трясешься над ней, — сказал чародей. — Белава сильней, чем кажется.

— Она еще так молода, — ответил Радмир, — так неопытна.

— Ты зря переживаешь. Девка может за себя постоять. Ты только изводишь себя, — Дарей положил руку на плечо товарищу. — Она Аспида довела до белого каления, — тихо хохотнул он.

— Этого у Белавы не отнять, — усмехнулся воин. — Но здесь она не может защититься волшбой, чтобы не выдать себя. — потом вздохнул. — Боюсь я за нее.

— Перестань. Ты себя гложешь, я голову сломал, как защитить девку, только ей все равно. Ничего всерьез не воспринимает. Веселиться целыми днями.